Ваш совет о медикаментах / БАР, rapid cycling

ЛеонидГр

Здравствуйте, доктор! Это Леня из Ростова, мы с вами разговаривали в скайпе в октябре, у меня тогда были панические атаки, потом договорились, что я отпишусь о результатах терапии, но я этого делать не стал, так как моя тревожность не позволила мне решиться на лечение. Не знаю, помните ли вы тот разговор, но суть в том что вы поставили мне БАР, насчет типа вам было неясно, то ли I то ли II. Дело в том, что я эмигрировал в Германию в 2005 году и в начале мая приехал из Берлина в Ростов, где я не был в течение 12 лет. Меня это сильно потрясло, у меня был нервный срыв, я прорыдал всю ночь, понял сколько лет я не видел своих друзей и как я их любил, да и вообще впервые я попал в окружение, которое кажется мне реальным. Я осознал, что в Германии я был вообще полностью в депрессии, я не ощущал ни себя, ни окружение. Не думал ни о будущем, ни о настоящем. Что-то мне подсуетили, какую-то учебу, я поехал, и там дошел до ручки со своей депрессией, которая сменилась гипоманией и полной манией. Меня госпитализировали и поставили диагноз острое полиморфное психотическое расстройство с признаками шизофрении. Потом я оправился, поехал в Берлин и как-то там жил. Может, даже, и хорошо жил, но отсюда я понимаю, что ну как-то слишком легкомысленно я жил, с большим отрывом от реальности.

Я понял, что я не ощущал себя реальным, что мир казался серым и каким-то плоским, люди неинтересными и картонными, как декорации — в переносном смысле, разумеется. Когда я приехал в Германию, я просто оторопел и как-то возникла такая ассоциация, что они «инопланетяне», т. е. я их не вопринимал всерьез было какое-то ощущение нереальности происходящего. Безо всяких бредовых идей, просто они мне казались менее реальными людьми, чем те, которые были у меня на родине.

В общем суть проблемы: Я приехал в Ростов и первые дня ходил и глазам своим не верил, я увидел людей, которые вновь показались мне реальными — кто как, кто вальяжный, кто расслабленный, смеющиеся девушки, живые глаза, какая-то активность, жизнь как-то красками засияла. Потом я перестал спать, спал часа три-четыре ночью, потому что было много дел — встречи с друзьями, всякие походы по инстанциям. Я был очень активен и эмоционален, но без маниакальной триады (здесь всплывает вопрос различения интермиссии от мании — я в этом не могу разобраться, но считаю, что если приподнятое настроение не мешает жить, то все в порядке). Потратил кучу денег, но не критично много, сейчас уже затормозился и пытаюсь вести деньгам счет. Через неделю я понял, что эти 12 лет в Германии я не жил. Я увидел своих друзей, все тридцатилетние мужики, у кого семьи, у кого дети, постоянная работа, дома, дела и так далее. Я себе казался каким-то юнцом, что-то вроде Тиля Уленшпигеля из романа Шарля Костера. Что я делал все эти 12 лет? Где мои друзья? Где общение? Где социальная жизнь? Где сексуальная жизнь? Где теплые чувства? Где любовь? Где счастье? У меня был жуткий нервный срыв, я безудержно плакал несколько часов, я вспомнил свою жизнь до 19 лет и она была богаче чем сейчас. Да, у меня были проблемы с фобиями, с депрессией, но были рядом друзья, которые меня вытягивали и рядом с которыми я оттаивал. Я не способен не только заниматься вещами, которые я любил раньше, я не способен даже налаживать отношения, мне нужно усилие, чтобы поддерживать разговор, я мало заинтересован в общении, а какая жизнь без этого? Я не чувствую себя тридцатилетним, я не знаю кто я и где я, куда иду и зачем оно вообще все надо. Позавчера шел со своим другом вечером по аллее, после панической атаки (сжало сердце, думал что умру вообще) и как-то меня озарило-осенило, я себя почувствовал 30-летним, увидел всю свою жизнь, это было очень большое разочарование, я проклинал мать, которой было плевать на мое психическое состояние с подросткового возраста, на короткое время я как бы пробудился ото сна и ощутил жизнь вокруг себя и самого себя — я веселый, общительный человек, люблю шутить, петь на гитаре, рисовать, проводить время с друзьями, помогать им во всем и радоваться жизни, я люблю свою работу (переводчик) и у меня есть талант к языкам. А всего этого в моей жизни сейчас нет. И не знаю, будет ли.

Что мне поможет? Может ли общение, погружение в социум, заведение новых друзей стать моей терапией? И если да — то мне вот опять уже ничего не хочется, зачем выходить из дома, люди опять кажутся серыми и неинтересными.

Помогут ли мне медикаменты ощутить себя, мир вокруг, стать активным, начать обустраивать свою жизнь, влиться в нее и получать удовольствие от того, что я живу?

Вы мне что-то назначали, но я уже забыл, а записи разговора здесь, в Ростове, у меня нет, к сожалению. У меня еще что-то такое обсессивно-компульсивное (поверяю, закрыты ли краны и т..п.) плюс параноидальные черты — опасаюсь, что люди могут сделать мне что-то плохое, есть недоверчивость и подозрительность, к тому же я довольно вспыльчив. Гипоманиакальных эпизодов, как я сейчас понимаю, было море, плюс один маниакальный с бредом и последующей госпитализацией, в 2011 году. Да, к тому же думаю, что у меня rapid cycling, потому что ну как-то бросает из хорошего состояния в самый вниз, то я активен, то полная апатия.

Я бы хотел минимальные дозировки, плюс препараты, которые не воздействуют негативно на половую функцию (это для меня ОЧЕНЬ важно) и от которых не полнеешь. Спасибо за ответ!

Др_Горбатов

Леонид, к сожалению, я не помню, ни нашу с вами октябрьскую беседу, ни вас вообще, как своего пациента. Одна беседа и всё, такое быстро забывается.

Но, исходя из вашего детального описания, я могу сделать вывод о том, что вы страдаете либо БАР, либо шизо-аффективным расстройством. В Германии вы подавляющее время находились в фазе депрессии, а в свой майский приезд в Ростов/Дон, похоже на то, что находились в фазе мании, которая уже сейчас сменилась опять фазой депрессии.

Если вы находитесь в настоящее время в фазе депрессии, то вам сейчас необходимо провести терапию одним из антидепрессантов, например, эсциталопрамо в комбинации с вечерним приёмом кветиапина в дозе 150-200 мг.

А вообще, БАР необходимо диагностировать и лечить не виртуально по переписке, а в реальной практике. Это слишком сложное и серьёзное заболевание, чтобы проводить его диагностику и лечение, не видя пациента.