отзывы пользователей
Скайп
Большое спасибо доктору! В апреле была консультация в Скайпе, посоветовал лечение, поставил предварительный диагноз. Я начала пи…
Скайп
Честно я разочарован. Обратился с конкретными вопросами, что очень мучает, узнать что это такое, от чего и как убрать. Но 3 часа …
Д-р Горбатов - основатель кибер психиатрии в Рунете!
Онлайн с 2000 г. / 2003 г. в Skype
Онлайн с 2000 г. / 2003 г. в Skype
Грань между психотической и невротической симптоматикой.
Бесплатная консультация психиатра
Здравствуйте, уважаемый доктор! В подобной интернет-амбулатории я впервые.
Пол женский, 21 год. На учёте в ПНД с 18 лет, у детского психиатра наблюдалась с детства: детский энурез, бессонница, связанная с трудностью засыпания и сноговорением. Также в детстве наблюдалась склонность к живодёрству, но об этом я до сих пор не рассказывала ни врачам, ни родителям, так как чувствую вину за свои поступки. В 11 лет под импульсом то ли любопытства, то ли наслаждения я сбросила полугодовалого щенка с восьмого этажа. Пожалела об этом уже в тот момент, когда животное летело вниз. Я не нашла в себе силы признаться родителям в истинной причине смерти щенка, и вина за этот поступок меня преследует по сей день. Первые годы после свершённого я много рыдала, не могла оставаться ночью в комнате одна, так как мне являлся призрак убитого животного (у меня с детства плохое зрение, и в темноте могло почудиться всё что угодно, поэтому иллюзии скорее всего были нафантазированные). Сейчас моё отношение к животным тёплое и трепетное, я их люблю и сочувствую им, если они страдают.
В возрасте 11-12 лет агрессия к животным сменилась агрессией по отношению к матери и отцу. В этом возрасте я поняла, что моя семья неблагополучна во многих смыслах. Отец - алкоголик и уголовник (неоднократно был лишён свободы за разбой), в трезвом состоянии отец был молчалив и во всём подчинялся моей матери. С семи лет отношения с отцом прекратились, так как он сел в тюрьму. Мать начала налаживать личную жизнь, ко мне относилась очень холодно, и я, в общем-то, была предоставлена сама себе. К бесчисленным ухажёрам матери я относилась с ненавистью и ревностью. Был эпизод, когда я лично пожелала очередному отчиму скорейшей смерти. По иронии судьбы вскоре отчим умер, и я очень этому радовалась, но матери свою радость, конечно же, не показывала.
В то время я начала стыдиться своей семьи, и потому стала постоянно врать своим друзьям-товарищам: рассказывала небылицы, тщательно скрывала истинное положение моей семьи. Вскоре тематика лжи вышла за пределы семьи. Я уже могла врать по любому поводу, и то впечатление, которое я создавала о себе, меня устраивало гораздо больше, чем если бы я сказала о себе правду. Затем враньё стало значительно влиять и на моё поведение. В буквальном смысле я стала издеваться над матерью, чтобы привлечь её внимание, вызвать к себе жалость, чтобы вынудить её на тактильный контакт, которого мене очень не хватало. Я притворялась больной (выливала себе на голову чай, стоя по среди комнаты; устраивала истерики); наносила ущерб своему здоровью (наносила себе порезы, лежала в ледяной ванне, травила себя препаратами). Мать отвела меня к детскому психиатру. Мне поставили "истерическое расстройство личности" (с чем, в общем-то, трудно поспорить) и "депрессивное расстройство", отправили в Скворцова-Степанова из-за суицидального поведения. В больнице своим поведением я только закрепила статус истерической личности.
Острая психотическая симптоматика не наблюдалась. Я часто испытывала сначала паралич, а затем только галлюцинации при засыпании или пробуждении. Картины были устрашающие, часто выползали откуда-то из прошлого и на целый день оставляли неприятный след. В 17 лет, когда я находилась одна дома, со мной произошло очень странное состояние, которое, в общем-то, скорее мне понравилось, чем напугало. В этот момент я бодрствовала. Этому состоянию предшествовало угнетённое настроение и беспричинные слёзы. В один момент я превратилась в какое-то существо с крыльями. Комната, в которой я находилась - исчезла из поля зрения. В общем, какое-то время со мной происходило непонятно что, было очень ярко и красочно. Это был единичный случай, и с тех пор такого больше не повторялось.
К 20-ти годам моё истерическое расстройство как бы сгладилось, над этой победой я работала самостоятельно и не безоблачно. И, действительно, в моей карточке этот диагноз уже давно вычеркнули. Какое-то время не было никакого диагноза, кроме "истерического расстройства личности в стадии компенсации", я редко посещала ПНД.
Моё настроение выравнялось, поведение тоже стало нормальным, прошла бессонница, от которой я страдала много лет. Однако я чувствую, что впала в другую крайность, но с этой крайностью работать у меня нет никакого желания. Мне просто нравится быть одной, но в то же время я этого боюсь. Сейчас весь мой жизненный импульс направлен на возможность максимально отстраниться от общества и всего, что с ним связано. Я постоянно чувствую себя жертвой человеческой культуры. Моя агрессия нашла новый объект - мужчины. С детства все мои друзья были противоположного пола, а "подруг" нет до сих пор. Я понимаю, что такими темпами я дойду до абсолютного одиночества, но ничего с этим поделать не могу. Если я чувствую хоть какой-то намёк сексуального характера в свою сторону (будь то комплимент или ненавязчивое прикосновение), я сразу же впадаю в ярость. Ярость эту я выплёскиваю редко. Однако очень часто фантазирую на тему унижения, причинения боли. Однажды я спровоцировала нападение мужчины только ради возможности причинить ему физическую боль под прикрытием обоснованной самозащиты. Для меня ярость - это тяжёлое состояние, и оно явно противоречит моим умозаключениям. Чтобы избежать ярости, я всё чаще избегаю людей. К матери отношение до сих пор неоднозначное. Бывает, тепло и трепет тут же сменяется ненавистью, болью и отвращением. Мать скорее всего и не подозревает о моих терзаниях, так как я никогда не сознаюсь ей в них. Она ничего не поймёт, так как эгоцентрична не меньше меня. У меня есть младший брат (2 года разница), но я с ним практически не разговариваю, как и он со мной. Мы не ненавидим друг друга, нам просто не о чем говорить. Хотя меня ужасно раздражает ограниченность и безвкусность его интересов.
В последнее время врачам о себе я рассказываю с малой охотой и в очень уж общих чертах. Диагноз заменён на "шизотипическое расстройство". Когда я была в последний раз на дневном стационаре, по словам врача (врач мне это сообщил лично) у меня БАР, и я должна пить таблетки даже тогда, когда чувствую себя "хорошо".
Сейчас я избегаю любой медикаментозной терапии, как, собственно, и врачей. В ПНД не являюсь уже полгода, и, думаю, никогда больше там не появлюсь. Но проблема есть. Ведь должна же быть какая-то первопричина моего состояния?
Сейчас я не чувствую депрессию так, как это было в 16-19 лет. Однако я спокойно живу с мыслью о том, что я непременно убью себя, и самоубийству не будут предшествовать какие-либо терзания и страдания. Возможно, в момент самоубийства я вообще буду счастлива, что, наконец, освобожусь от всякой ответственности за свою судьбу.
У меня есть некоторые творческие наклонности: я занимаюсь литераторством, пишу картины, и это единственное, что держит меня на плаву. Также активно потребляю творческие труды тех людей, которые восхищают меня. И, быть может, я просто склонна слишком всё поэтизировать, не знаю...
В общем, очень противоречивое, полиморфное и мучительное состояние. Где патология, а где человеческий фактор? Насколько мне необходимо лечение? Где грань между психотической и невротической симптоматикой?
Заранее благодарю за любой совет.
Пол женский, 21 год. На учёте в ПНД с 18 лет, у детского психиатра наблюдалась с детства: детский энурез, бессонница, связанная с трудностью засыпания и сноговорением. Также в детстве наблюдалась склонность к живодёрству, но об этом я до сих пор не рассказывала ни врачам, ни родителям, так как чувствую вину за свои поступки. В 11 лет под импульсом то ли любопытства, то ли наслаждения я сбросила полугодовалого щенка с восьмого этажа. Пожалела об этом уже в тот момент, когда животное летело вниз. Я не нашла в себе силы признаться родителям в истинной причине смерти щенка, и вина за этот поступок меня преследует по сей день. Первые годы после свершённого я много рыдала, не могла оставаться ночью в комнате одна, так как мне являлся призрак убитого животного (у меня с детства плохое зрение, и в темноте могло почудиться всё что угодно, поэтому иллюзии скорее всего были нафантазированные). Сейчас моё отношение к животным тёплое и трепетное, я их люблю и сочувствую им, если они страдают.
В возрасте 11-12 лет агрессия к животным сменилась агрессией по отношению к матери и отцу. В этом возрасте я поняла, что моя семья неблагополучна во многих смыслах. Отец - алкоголик и уголовник (неоднократно был лишён свободы за разбой), в трезвом состоянии отец был молчалив и во всём подчинялся моей матери. С семи лет отношения с отцом прекратились, так как он сел в тюрьму. Мать начала налаживать личную жизнь, ко мне относилась очень холодно, и я, в общем-то, была предоставлена сама себе. К бесчисленным ухажёрам матери я относилась с ненавистью и ревностью. Был эпизод, когда я лично пожелала очередному отчиму скорейшей смерти. По иронии судьбы вскоре отчим умер, и я очень этому радовалась, но матери свою радость, конечно же, не показывала.
В то время я начала стыдиться своей семьи, и потому стала постоянно врать своим друзьям-товарищам: рассказывала небылицы, тщательно скрывала истинное положение моей семьи. Вскоре тематика лжи вышла за пределы семьи. Я уже могла врать по любому поводу, и то впечатление, которое я создавала о себе, меня устраивало гораздо больше, чем если бы я сказала о себе правду. Затем враньё стало значительно влиять и на моё поведение. В буквальном смысле я стала издеваться над матерью, чтобы привлечь её внимание, вызвать к себе жалость, чтобы вынудить её на тактильный контакт, которого мене очень не хватало. Я притворялась больной (выливала себе на голову чай, стоя по среди комнаты; устраивала истерики); наносила ущерб своему здоровью (наносила себе порезы, лежала в ледяной ванне, травила себя препаратами). Мать отвела меня к детскому психиатру. Мне поставили "истерическое расстройство личности" (с чем, в общем-то, трудно поспорить) и "депрессивное расстройство", отправили в Скворцова-Степанова из-за суицидального поведения. В больнице своим поведением я только закрепила статус истерической личности.
Острая психотическая симптоматика не наблюдалась. Я часто испытывала сначала паралич, а затем только галлюцинации при засыпании или пробуждении. Картины были устрашающие, часто выползали откуда-то из прошлого и на целый день оставляли неприятный след. В 17 лет, когда я находилась одна дома, со мной произошло очень странное состояние, которое, в общем-то, скорее мне понравилось, чем напугало. В этот момент я бодрствовала. Этому состоянию предшествовало угнетённое настроение и беспричинные слёзы. В один момент я превратилась в какое-то существо с крыльями. Комната, в которой я находилась - исчезла из поля зрения. В общем, какое-то время со мной происходило непонятно что, было очень ярко и красочно. Это был единичный случай, и с тех пор такого больше не повторялось.
К 20-ти годам моё истерическое расстройство как бы сгладилось, над этой победой я работала самостоятельно и не безоблачно. И, действительно, в моей карточке этот диагноз уже давно вычеркнули. Какое-то время не было никакого диагноза, кроме "истерического расстройства личности в стадии компенсации", я редко посещала ПНД.
Моё настроение выравнялось, поведение тоже стало нормальным, прошла бессонница, от которой я страдала много лет. Однако я чувствую, что впала в другую крайность, но с этой крайностью работать у меня нет никакого желания. Мне просто нравится быть одной, но в то же время я этого боюсь. Сейчас весь мой жизненный импульс направлен на возможность максимально отстраниться от общества и всего, что с ним связано. Я постоянно чувствую себя жертвой человеческой культуры. Моя агрессия нашла новый объект - мужчины. С детства все мои друзья были противоположного пола, а "подруг" нет до сих пор. Я понимаю, что такими темпами я дойду до абсолютного одиночества, но ничего с этим поделать не могу. Если я чувствую хоть какой-то намёк сексуального характера в свою сторону (будь то комплимент или ненавязчивое прикосновение), я сразу же впадаю в ярость. Ярость эту я выплёскиваю редко. Однако очень часто фантазирую на тему унижения, причинения боли. Однажды я спровоцировала нападение мужчины только ради возможности причинить ему физическую боль под прикрытием обоснованной самозащиты. Для меня ярость - это тяжёлое состояние, и оно явно противоречит моим умозаключениям. Чтобы избежать ярости, я всё чаще избегаю людей. К матери отношение до сих пор неоднозначное. Бывает, тепло и трепет тут же сменяется ненавистью, болью и отвращением. Мать скорее всего и не подозревает о моих терзаниях, так как я никогда не сознаюсь ей в них. Она ничего не поймёт, так как эгоцентрична не меньше меня. У меня есть младший брат (2 года разница), но я с ним практически не разговариваю, как и он со мной. Мы не ненавидим друг друга, нам просто не о чем говорить. Хотя меня ужасно раздражает ограниченность и безвкусность его интересов.
В последнее время врачам о себе я рассказываю с малой охотой и в очень уж общих чертах. Диагноз заменён на "шизотипическое расстройство". Когда я была в последний раз на дневном стационаре, по словам врача (врач мне это сообщил лично) у меня БАР, и я должна пить таблетки даже тогда, когда чувствую себя "хорошо".
Сейчас я избегаю любой медикаментозной терапии, как, собственно, и врачей. В ПНД не являюсь уже полгода, и, думаю, никогда больше там не появлюсь. Но проблема есть. Ведь должна же быть какая-то первопричина моего состояния?
Сейчас я не чувствую депрессию так, как это было в 16-19 лет. Однако я спокойно живу с мыслью о том, что я непременно убью себя, и самоубийству не будут предшествовать какие-либо терзания и страдания. Возможно, в момент самоубийства я вообще буду счастлива, что, наконец, освобожусь от всякой ответственности за свою судьбу.
У меня есть некоторые творческие наклонности: я занимаюсь литераторством, пишу картины, и это единственное, что держит меня на плаву. Также активно потребляю творческие труды тех людей, которые восхищают меня. И, быть может, я просто склонна слишком всё поэтизировать, не знаю...
В общем, очень противоречивое, полиморфное и мучительное состояние. Где патология, а где человеческий фактор? Насколько мне необходимо лечение? Где грань между психотической и невротической симптоматикой?
Заранее благодарю за любой совет.
Комментарии
Причины для его возникновения: патологическая наследственность, как минимум, по линии вашего отца и условия вашего воспитания и развития.
Лечение: упор должен быть сделан на проведение когнитивно-поведенческой терапии, при обострении состояния можно добавить один из антидепрессантов, один из стабилизаторов настроения и, в случае необходимости, один из атипичных антипсихотиков.
Скажу вам совершенно откровенно, что лечить ваше заболевание будет очень трудно, ограничиться необходимо будет коррекцией самых мешающих вам в жизни черт вашего характера и особенностей вашего поведения.
Что касается диагноза шизотипичного расстройства, в смысле шизофренного круга, не думаю, что вы им страдаете, мне больше симпатичен диагноз, выставленный вам в вашей ранней юности ( личностное расстройство истероидного круга ), который во многом созвучен с тем, что я озвучил чуть выше.